- И я люблю тебя, - ответил Федерико, все еще потрясенный тем, что сказала жена. Он поцеловал ее в ответ, а потом, улыбнувшись, сказал: - Хорошо же вы все водили меня за нос, негодники!
И стало немного обидно, что так обманулся, но вместе с тем отрадно было слышать признание Джованны. Никого не надо покидать и не в чем каяться. Добрая, ласковая монна Джованна подарит ему дитя. Осчастливленный такой новостью, будто бы обретший свободу, Ардженти поднял жену с колен, обнял крепко, да от полноты чувств на ту самую кровать повалил. Теперь не нужно было гасить свечи, и, обладая, он мог видеть ее всю. Федерико целовал светлое лицо Джованны, ее сладкие как спелая черешня губы, и думал о том, что не грех совершила она, его обманывая, а великое благодеяние. Той ночью они задыхались от страсти, будто все не могли насытиться друг другом, и слышала старая нянька то громкие стоны, то развеселый смех. Угомонились бедовые муж с женой только под утро, под ярые крики мартовских котов. Попросил свою жену мессер Ардженти, впредь, когда будут они наедине, подводить глаза сурьмой.