Уже в первый день пребывания Паоло в доме Джузеппе Бассо слуги стали замечать за хозяином неладное. Человек веселого нрава и достаточно говорливый, он внезапно делался слишком серьезным и одаривал таким взглядом, что некоторым становилось не по себе. Отчего-то вдруг был слишком придирчив в делах хозяйственных, а потому немало досаждал прислуге во вторник, обращая внимание на сущие мелочи. Трапезничал скромно и мало в среду, а потому кухарки поговаривали, что хозяин совсем потерял аппетит. Гуляя после обеда в четверг, раскритиковал садовника за слишком обильный полив. Еще большим удивлением стало соблюдение пятничного поста, который настоящий Джузеппе, в шутку отговариваясь якобы недомоганием, ранее не соблюдал никогда. Впрочем, за исключением этих сущих мелочей лже-негоциант выглядел убедительно, особенно когда к нему приходил молодой белобрысый актер Пьетро, с которым Бассо довольно давно путался.
Пьетро пару раз, забавы ради, приходил наряженным девицей, что, надо отметить, выглядело на редкость хорошо. И даже, если бы кому-то пришло в голову присмотреться повнимательнее – от настоящей девицы Фраучи было не отличить.
В ту же пятницу Паоло, который поначалу старался не покидать дом без надобности, после обедни поддался на уговоры брата, коему не терпелось забавы ради пройтись по улицам вечного города, бесстыже глазея на прохожих. Мучимый особым  томлением Кукуло мечтал оказаться хотя бы в объятьях Аглаи, но Джузеппе Бассо как на зло не жаловал простоватых, дородных девиц. Раздосадованный в душе, разряженный в темно-синий бархат, Паоло чинно прогуливался с высокой стройной «дамой» вдоль Тибра. Новое платье, подаренное накануне настоящим негоциантом, было Пьетро к лицу.

Паоло не сразу заметил, что они с Пьетро привлекли внимание какой-то незнакомой женщины и не сразу сообразил, что та, возможно, знает сера Джузеппе, иначе, с чего бы ей сверлить взглядом его и Пьетро? Однако для точности спросил брата:
- Знаешь ее?
Пьетро не знал, и Паоло пришлось, что называется, импровизировать на ходу. И без того горделивый «в образе», он чуть приподнял подбородок и любезно улыбнулся. Улыбка, как это частенько водилось у Бассо, отдавала эдаким особым снисхождением. Светловолосая красавица передернула плечами и, так и не взяв у торговки ни одного цветка, направилась к актерам.
Кукуло быстро взглянул на брата, давая понять, что импровизировать придется дальше.
- Сер Джузеппе! – меняясь в лице с каждым новым шагом, произнесла женщина по слогам. Шла она, будто танцевала, такая великолепная была у нее грация. – Вот уж не чаяла вас увидеть здесь! – в словах крылся какой-то подвох, но Паоло пока не мог уловить, в чем именно он был. В льстивой улыбке, нежном как журчание ручья голосе или цепком, холодном взгляде зеленых глаз. Истинно царственным жестом протянув руку для поцелуя, таким образом показывая, кто здесь «хозяйка», белокурая красавица почти пропела:
- Вы давно не навещали меня, - затем, бросив взгляд на Пьетро, совершенно не стесняясь добавила, - неужто нашелся кто-то, кто лучше играет на флейте? – Паоло в который раз поблагодарил Бога за то, что никогда, даже при самых дурацких обстоятельствах  не краснел. Донна Кармела, римская куртизанка, прозванная за глаза Саломеей, была довольна тем, как растерялись негоциант Бассо и его новая чернявая потаскушка.

Отредактировано Paolo Cuculo (12.07.2011 01:25:13)

То, что случилось между женщинами мнимой и настоящей, явно указывало на необходимость мер решительных и строгих.
- Хватит! – рявкнул Кукуло с не меньшим нажимом, чем его брат дразнил римскую куртизанку. Где двое дерутся, третий не встревай – гласит народная мудрость, однако опасность раскрытия истинной личности Пьетро не оставляла Паоло выбора. Схватив белокурую красавицу за талию, он настойчиво потянул ее на себя:
- Уймитесь обе! Уймись, Пьеручча! И вы уймитесь, донна, - разъяренная Кармела тут же обратила гнев на старшего из братьев. Вцепившись в плечо мужчины, она подняла  было холеную ладонь, чтобы отхлестать негоцианта по щекам, но Паоло перехватил запястье фурии:
- Мерзавец! Обманщик! Если опостылили мои «розовые бутоны» - последнее она прошипела с особой язвительностью, ибо, как видно, Бассо когда-то не жалел елея слов для ублажения своей давней пассии, - то можно б было и сказать. Я не ревнива, - тряхнув головой, вокруг которой были красиво уложены золотые косы, прежде остриженные у какой-нибудь простолюдинки, Кармела высвободила руку и с трудом перевела дух. Подбоченилась:
- Нашкодив, лис прячется в норе. Однако ж видно хвост, - сжав узкую ладонь в кулак, она пригрозила непутевому любовнику. – Кто эта девица? – зеленые глаза опасно сузились. Кукуло почувствовал себя словно на допросе.
- Это Пьеручча, родом из Ферары, сестра моего доброго усопшего друга, сирота, - Паоло без труда дался укоризненный и печальный вид.
- Сииирооотааа? – протянула Саломея, смакуя слово. – Если бы ваш друг знал, как вы обходитесь с бедной сиротой, сер Джузеппе, то непременно проклял вас.
- В том нет надобности, - невозмутимо ответил Паоло. – Я ей добрый друг.
- Как же, как же, до первой попки мальчика!
Торговцы и некоторые не особо спешившие прохожие с интересом наблюдали за сценой, которая вовсе не являлась редкостью. Когда какая-либо из куртизанок была близка к потере весомой доли заработка, она прибегала к самым разнообразным методам. Мужчина, убежденный в том, что его ревнуют, с большей охотой спешил в веселый квартал. Кармела знала, что Джузеппе рано или поздно вновь явится к ней, и ссора вскоре станет не более чем любовным приключением.

Отредактировано Paolo Cuculo (12.07.2011 11:15:31)

И вздумалось же Пьетро вновь полезть на рожон. Ни укоризненный взгляд брата, ни мягкий, незаметный тычок локтем в бок не возымели никакого действия, как будто в Фраучи вселился бес.
Однако, если поначалу Паоло и чувствовал себя неловко, то теперь ему пришлось взглянуть на все со стороны, ведь ситуация была комичной, и в ней смотрелся дураком не он, а Бассо.
С присущим оригиналу самодовольством копировавший его актер, сложил на груди руки и безмятежно наблюдал теперь, как препираются Пьетро и куртизанка. Когда же Фраучи прильнул к нему, подмененный в свойственной негоцианту манере ответил:
- Жестокая борьба за собственность. За дом, за деньги и… за штаны. Трещат щиты!

- Хотелось бы мне знать, кто она, - задумчиво и тихо сказал Паоло, глядя вслед удалившейся женщине. В ее профессии не приходилось сомневаться, скорее речь шла об отношениях сера Бассо и белокурой фурии. Ведь эти отношения двое актеров, похоже, только что испортили. Хотя кто знает. Распутные женщины порой славились куда как большим мастерством притворства, чем то, которым владели Пьетро и Паоло. Кармела, яростно споря, могла вполне потешаться сама.
Кукло краем уха слышал истории о том, на какие уловки шли куртизанки, чтобы выудить у клиента деньги. Но страшнее потери денег была зараза, которая ничем не лечилась и от которой теряли носы.
- Ты раньше нигде ее не встречал, Пьетро? - спросил Кукуло, увлекая брата за собой. В том, чтобы торчать на месте ради забавы собравшихся зевак, не было никакого проку. - Сегодня и парик тебя не спас. Мне подумать страшно, что эта разъяренная кошка сотворила бы с тобой, будь ты вовсе без него, - беззлобно подтрунивая, Паоло подставил брату локоть.  Судя по тому, как часто и не глубоко тот дышал, ребра нещадно давил корсет.
- Как бы еще кого похлеще не встретить. Сер Джузеппе, паскудник, ни о чем не предупредил нас. Только смеялся, - с этими словами Кукуло с нескрываемым удовольствием передразнил заказчика пока никто не видел. – Зря ты ее прогнал, Пьетро. Может быть, эта красавица в постели ласковей? Есть кошки, которые царапают, а потом потрутся спинкой. Надо только знать, как гладить. Ты почему-то все против шерсти норовишь.

- Не надо, - Паоло вдруг поднял руку в упреждающем жесте, ответив резче обычного. – Ведь она будет не со мной, а с Бассо.
Хотел было сказать, что и Пьетро гуляет с Джузеппе сейчас, да прикусил язык. Бог уберег от опрометчивого шага и злых слов.
Возможно, стоило бы воспользоваться всем, что так любезно, забавы ради предоставил актеру негоциант, да вот только все эти радости Кукуло были поперек горла.
- Отчасти хорошо, что она ушла. Любовница в постели лучше любого другого способна распознать подмену. Такая, как эта, не станет молчать, и тогда плакала наша плата, а вместе с ней и матушкины серьги. Пойдем лучше домой. Хватит на сегодня забав, ибо мы  и так нарушили запрет веселиться в пятницу, да еще хорошенько повздорили с этой женщиной.
Когда никто не видел он на краткий миг приобнял Пьетро за плечи, ибо тот, показалось или нет,  сделался будто чем-то недоволен, хоть и улыбался по-прежнему.
- Соскучился я по родным, Пьетро. Купеческий дом и все его богатства мне не до души. Ей богу, скорее бы это кончилось, да увидеть отца и матушку. Благо, что осталось два дня, а потом вернется твой добрый друг Джузеппе и все встанет на свои места. Мы снова будем свободны и наведаемся к Аглае, а, может, и к какой другой девице, что попроще, поласковей и не станет выцарапать нам с тобой глаза. Ну, что скажешь?

Солнце медленно клонилось за горизонт, вызолотив крыши, стены домов и камни улиц. Начавшая желтеть листва казалась сделанной из тонких пластинок драгоценного металла. Даже воды Тибра казались похожими на расплавленное золото. Легким ветерком потянуло с реки. Густой, тягучий как прозрачная древесная смола, август. Не за горами время пожинать плоды, давить виноградный сок и радоваться делам рук своих, когда слезами омоет вечный город поздняя осень.
Растрепанный, с выбеленным лицом, нарумяненный и сам на себя непохожий Пьетро меж тем казался милее многих. Каким бы ни был, хоть в юбке, хоть в штанах, негодник оставался любимым младшим братом для Паоло, который каждый раз делал мучительный выбор между приличиями и чувством.
- Мы разные, - покачал головой Паоло и грустно вздохнул. Свет уходящего солнца отразился в глазах, - только лицами похожи. А больше ничем, - остановившись и протянув руку, он по очереди оправил локоны на висках Пьетро.
Это и вправду было так. Джузеппе Бассо отличался веселым и открытым нравом, тогда как Паоло был замкнут и молчалив. Для Джузеппе многое из того, что Паоло воспринимал всерьез, было забавой. Бассо не был особо набожен и редко сомневался в правильности своих поступков, Кукуло каждый раз истово замаливал любую оплошность и старался не допустить греха. Единственное, что Кукуло, вопреки общему мнению, не считал зазорным, - свое лицедейское мастерство, ибо часто оно рассеивало чужое уныние. А если так, то была в нем доля благодетели.
Когда они подошли к дому негоцианта, небо сделалось алым. Глядя на брата, Паоло спросил:
- Останешься сегодня со мною? Не хочу не спать ночью один. Посидим вместе, вина хорошего выпьем. Только матушку предупреди, чтобы не волновалась.

Отредактировано Paolo Cuculo (13.07.2011 12:00:55)