Пробуждаясь, Паоло вздрогнул, тяжко и протяжно вздохнул, только после открыв глаза. Последние видения сна медленно растаяли в свете утреннего солнца и легком посвисте Пьетро. Кукуло покряхтел, потягиваясь, глянул на брата недовольным взглядом  и сел на ложе, спустив ноги на богатый мягкий ковер, которым был устлан пол.
Потер глаза.
Снились ему матушка и отец. Оба недовольные тем, что произошло. Отец бурчал, матушка вздыхала, и Кукуло отчего-то было стыдно, что он в затею сера Джузеппе ввязался. Во сне он все оправдывался тем, что ничего не знал и обещал не делать глупостей. А как проснулся, так мигом вспомнил, что они с братом задумали.
Было неловко перед родными, но Паоло утешал себя тем, что их негодование было лишь сном, а то, что случится наяву, зависеть будет от того, что он сам им расскажет.
Кукуло мотнул головой. Поскреб щеки, колючие от щетины. Насупился, после на ненаглядного братца Пьетро поглядел.
- Слава Господу, что проснулись, - усмехнулся актер. – Вижу, голова у тебя, как и у меня, тяжелая. Ничего, как начнем наше дело, тотчас прояснится.
Пьетро было жаль вдвойне, ибо именно он взял на себя тяжелый грех убийства. Однако иначе не могло быть в деле, где либо ты, либо тебя.
Прежде чем звать прислугу, Паоло помедлил, разглядывая брата и будто еще раз убеждаясь в том, что Пьетро согласен на то, о чем говорили вчера.
Бывает так, что утро меняет решения вечера.

Отредактировано Paolo Cuculo (17.08.2011 20:50:08)

Паоло нехотя поднялся с кровати, прошлепал босыми ногами по ковру и  рывком раскрыл окно. Прищурился от яркого света, ударившего в глаза.
-  Разорять твоего доброго покровителя мы не будем, - ответил Кукуло, обернувшись, и в голосе звучал неподдельный сарказм. – Для этого надобно много времени. У сера Джузеппе денег куры не клюют, - актер вздохнул. – Возьмем столько, чтобы было ему жаль, да ничего сказать не мог. Но для начала посмотрим расходные книги.  Все по уму должно быть.
Возможно, и сам Паоло, если бы не был актером, стал хорошим дельцом. Он рассудил, что надобно посчитать доход Бассо за последние два или три месяца и, исходя из этого, сделать пожертвование. Мысль эту Паоло обстоятельно и подробно изложил брату перед тем, как позвал слугу, чтобы тот побрил его.
После, умывшись и сменив рубашку, когда братья вновь остались одни, он предложил:
- Чтобы не было лишних разговоров, я велю управляющему разобраться с этим делом и действовать от имени хозяина, - с явным удовольствием актер облачался теперь в одежды сера Джузеппе.  – Тот не должен заподозрить ничего неладного, тем более, что повод для пожертвований есть. На службу обязательно надобно явиться мне, и молиться так усердно, чтобы все вокруг заметили это, - гладко выбритый, богато разодетый мнимый купец с гордо поднятой головой встал перед Пьетро. Взгляд был внимательным и цепким, как тогда, когда Бассо предлагал актеру работу.
- Сначала к управляющему, затем в церковь, а после хорошенько потрапезничаем да выпьем вина.
Кто бы мог подумать, что тихоня Кукуло, вынашивая план мести, проявит такую сноровку и будет столь хладнокровен и жесток.

Отредактировано Paolo Cuculo (17.08.2011 21:55:31)

- Коли был бы я благородным, то не занимался этим шутовством сейчас, - добродушно усмехнулся Кукуло, отряхнув рукав богатых купеческих одежд и хлопнув брата по плечу. – Считай, что всем премудростям я у нашего любезного сера Джузеппе обучился. Уж очень была хороша его наука.
Теплый прием у управляющего пришелся Кукуло по душе, а потому, заметив, как тот старателен перед хозяином, Паоло принялся беззастенчиво использовать это себе во благо. Маццола суетился, время от времени бросая удивленные взгляды то на купца, то на его спутника. Когда необходимые бумаги были готовы, управляющий отрядил поверенных с тем, чтобы выполнили все указания сера Джузеппе, а довольный результатом Кукуло, поблагодарил Доминико крепким объятьем, от чего Маццола, и не подозревавший о том, что сотворил, расцвел в широчайшей улыбке и кланялся до тех пор, пока мнимый купец не перешагнул порог.
В церкви же было устроено еще более пышное представление, ибо туда сер Джузеппе явился в виде кротком и благоговейном в сопровождении двух слуг и все того же Пьетро. Изображая трогательное смирение, он простоял всю мессу на коленях. Истово крестился, тем самым заставляя прихожан оглядываться украдкой, а честных и наивных христиан – сочувствовать. Паоло не сомневался, что к вечеру заговорят о том, что в церкви на купца Бассо внезапно снизошел Святой дух.

Однако на раздаче милостыни попрошайкам дело не окончилось. Желая как можно громче отблагодарить Господа за чудесное спасение, а на самом деле как можно сильнее досадить купцу, Паоло устроил пир на весь мир в веселом доме, куда отправился сразу после моления в храме.
По мере того как мнимый Джузеппе Бассо шел по улицам вечного города, вереница прихлебателей, буквально подобранных на улице, быстро увеличивалась, а потому в двери небезызвестного заведения ввалилась довольно приличная толпа мужланов, жаждущих выпить и потискать девок за чужой счет.
Теперь никто не мог сказать, что купец Джузеппе Бассо скуп.
- Делайте что хотите, друзья мои! – заявил Кукуло с порога, широким жестом указав на открывшийся перед случайными знакомцами эдем с полуголыми ангелами в желтых чулках. Затем подмигнул Пьетро. Тут же поднялась невообразимая суета.
– Коли в карты вздумаете играть, то играйте на свои, - предупредил мнимый купец, сам же направился к хозяйке, дабы обговорить расходы. После  Кукуло заказал для себя и Пьетро дорогого и сладкого мускатного, а для гостей недорогого, но хорошего вина. Заплатил музыкантам, чтобы весь вечер звучала приятная и веселая музыка и, оглядев творившийся вокруг беспорядок, благодушно улыбнулся, довольный содеянным безобразием. Так улыбается удачной проказе малый ребенок, тем более радостно, если в зрителях и соучастниках оказался такой же малец.
Гостей уговаривать не пришлось. Под звуки лютни и рожков те с удовольствием предались плотским утехам и пьянству. Расторопные стряпчие обжарили мясо. С шафраном и зеленью на больших блюдах подали на общий стол. Хватая крупные сочные куски, бродяги запивали их вином, тесно тискали девиц.
- Хороший вечер, - удовлетворенно вздохнул Кукуло, занявший с Пьетро отдельный стол. Прищуренный взгляд искал личико помилее, но отчего-то не находил, и вовсе не потому, что не было среди раскрашенных и полуголых девиц ни одной годной, а потому что ни одна из них не была хоть мало-мальски похожа на любимого братца Пьетро.

Паоло сделал глоток душистого и сладкого как мед и вина. Украдкой вздохнул и, чтобы не выдать себя, кивком указал на чернявую, смуглую как мавританка, девицу с тонкими ключицами и запястьями. Та плясала отчаянно, будто бесноватая. Резко ладони взлетали вверх, покачивались узкие, как у мальчишки бедра, да дрожали маленькие, с острыми  накрашенными сосками груди; бесстыдно задирая ноги и сверкая гладкими пятками, она стреляла глазами по сторонам. Но стоило только какому-нибудь гуляке приблизиться с объятьями, тут же отталкивала.
Словно не обычной римской шлюхой была, а дамой из благородного семейства.
- Смотри, какая козочка, - усмехнулся Паоло, наблюдая, как плясала чернявая, и так, и сяк. – Как думаешь, есть в ней темная кровь? Вон как глаза горят! О такой взгляд обжечься можно.
Отставив бокал и отодвинув блюдо, мнимый купец поднялся из-за стола, чтобы неспеша направиться к пляшущей блуднице. Двигался медленно, осторожно, словно шел к дикому зверю,  чтобы накинуть сеть. Поманил гулящую пальцем. Улыбнулся улыбкой заученной у Бассо, самоуверенной и широкой. 
Девка глянула на него, подняв бровь, а после рассмеялась, демонстративно повернувшись задом. И, может, не хотел бы Паоло играть в эту игру, да томившая сердце тоска была так тяжела, что хоть в омут с головой бросайся.
Прильнув к узкой девичьей спине, мнимый купец накрепко сжал шлюху в тесных объятьях, да поцеловал в шею, там где было влажно, у корней темных густых волос.

Отредактировано Paolo Cuculo (16.09.2011 19:20:32)

Тем временем Паоло, которому вино ударило в голову, а танец разгорячил кровь, в укромном местечке прижав девицу к стене, удовлетворял страсть. «Мавританка» то стонала, прикусив губу, то смеялась как полоумная, когда он жадно, обдавая винными парами, целовал ее. Кукуло тяжело дышал, звуки музыки отдавались тяжелым гулким эхом, пот бежал по лицу, взгляд туманился не то от досады, не то от страсти к Пьетро, которую он вымещал на чернявой, беспардонно, резко и зло.
Когда все закончилось, и девица как сытая кошка облизала искусанные губы, Кукуло сунул в ее ладонь несколько монет, пошатываясь и шнуруя на ходу гульфик, пошел прочь. Расталкивая танцующих и обнимающихся собутыльников, он вернулся к столу и, опершись одной рукой, показательно вытер рукавом рот. Так делает человек, напившийся вдосталь. Затем, положив ладонь на затылок брата, привлек его к себе, чтобы тоже от души поцеловать.
- Пора уходить, - выдохнул тяжело.
Уходить из веселого дома не хотелось. Когда еще он сможет так открыто, пользуясь чужим именем, малым и недолгим опьянением, целовать Пьетро на глазах у всех? Когда еще будет чувствовать себя свободным и не бояться греха?
От этих мыслей Кукуло невольно протрезвел.
- Уйдем тихо, через черный ход. Хозяйке я заплатил, чтобы все, кто хочет, гуляли до утра. Не будем испытывать Фортуну.
Будь проклято здравомыслие, думал Паоло, говоря эти слова. Совесть и ум, что голодные звери, - ни днем ни ночью, ни в веселье ни в постели покоя не дадут.

Как ни надеялся Фраучи, а брат его услышал, ибо человек слышит лучше всего то, что сердцу ближе. Во хмелю же все на виду и слух для таких слов становится острее.
- Я здесь, любовь моя!  - с пьяным смехом Кукуло обернулся и, заключив брата в объятья, поцеловал в щеку. - Мучительна разлука, но близость вдвое тяжелее… - теперь, чуть отстранившись, Паоло держал Пьетро за плечи и улыбался, но взгляд был грустным.
Если бы не этот взгляд, то можно было подумать, что подкидыш издевается, цитируя слова пьесы. Однако именно они остаются у актеришки, когда нет иных слов.
Некстати Паоло икнул.
- Мы сядем на корабль и уплывем туда, где нас найти не смогут… - шепотом сказав это, Паоло крепче обнял брата и более ни слова не проронил. Кто знает, что будет завтра? Пока не наступит рассвет, все нипочем. Вино притупило стыд и страх, но не настолько, чтобы не помнить на утро, когда трещит голова и во рту вязко, словно помета объелся.
Однако оба обо всем помалкивали.
В середине следующего дня на Апиевой дороге у церкви Домине-Кво-Вадис их должен был ожидать Бассо, с которым Паоло надлежало обменяться одеждой в укромном месте. Проторчав там с самого раннего утра до трех по полудни, братья уже было собирались обратно в Рим, как Паоло заметил человека как две капли воды похожего на него.  Кивнув брату на прохожего, Кукуло устремился к Бассо и поприветствовал его как полагалось доброму христианину. Бассо только и успел, что ласковую личину надеть, однако взгляд был удивленным.
- Все ли хорошо? – осторожно спросил Джузеппе, внимательно разглядывая Пьетро и Паоло.
- Как видите, сер Джузеппе, - ухмыльнулся Кукуло, и по тому, как он это сказал, Бассо понял – обо всем знает. Когда менялись штанами, руки у купца заметно дрожали.

Отредактировано Paolo Cuculo (21.09.2011 14:04:18)